|
Олекса Тихий
Українська Гельсінкська Група
Права людини
|
Тростник и обухПитая нынешние страсти и лелея надежды, обернемся на готовивших фундамент под наше здание. На могильные плиты, старые подшивки и странички приговоров."Я садовником родился, У палисадника при старом пятиэтажном доме резвятся малыши. Окрыленное детское счастье свободы выбора: сначала так, затем все можно переиграть. Вечером эта ребятня будет сопеть в своих кроватках, во сне жалея о главном: как медленно тянутся дни, отдаляя бесчисленной чередой интересную взрослую жизнь! Старшие жильцы дома уже не торопят свои годы. Где там: этот подслеповат, тот глуховат, третий хром. Кто располнел, кто высох. Вот и собственный легкий шаг - где он, былой? Выбор перед взрослыми тоже посерьезней ребячьего - своими последствиями. Хотя палитра ярка: хочешь - красных, хочешь - зеленых, нет - желто-голубых. Зрелые люди помнят и другие, развеселые времена, когда в кумачовой круговерти, под медь оркестров и звяканье выездных буферов, избирали одного из одного - перл демократического централизма. ...Человек рождается для счастья. Что оно такое, у кого спросить? У прошедших жизненный путь и обретших, наконец, последнее пристанище? Они лежат, старые и молодые, успокоившиеся в свой срок и до срока, но каждый был так же незащищен, так же открыт ударам и ранам в час своего конца, как и в час рождения. Погост ответит немотой... Что же реально? Людская плоть, слезы, неверная память или эта всевластная тишина? Буддизм учит, что первопричина наших страданий - неудовлетворенные желания; избавившись от них, человек обретает ту гармонию, которая и есть счастье. Но разве желания не давали нам радость надежд и богатство печали? Отказаться, отказаться... - да большинство всю жизнь только
и делает, что отказывается. От планов, от любви, от надежд. "И на этой на земле угрюмой Это Есенин. Написано сердцем. А вот талантливый и несчастный Тычина. Попробовал однажды высказаться искренне: "Б?лий, Блок, ?с?нiн i Клю?в Распинали за это человека, терзали, промывали мозги. Возымело, ибо Тычина осознал: "?сть рiднi на свiтi i теплi слова, Другой, тоже в свое время прекрасный и тоже раздавленный поэт - Рыльский - после сотворения похожих строк напивался до полусмерти. Тычине было хуже - он не употреблял... Ну как не напиться, написав следующие стихи? Или, наоборот, написать, не напившись? "... Я пiзнав Оба поэта ныне покоятся на Байковом кладбище. Мир их праху. Оба умерли задолго до своей смерти. К этому приложила руку Коммунистическая партия - та самая, которую оба воспевали и членами которой были. А вот жизненная позиция писателя, фронтовика, коммуниста Виктора Некрасова: "В партию вступил с открытым сердцем, с чистой душой. Поверил. Потом пытался в чем-то себя убедить. Считал, что есть коммунисты настоящие и ненастоящие. Себя относил к первым. Убеждал других. Разубедили. Стало ясно. Ложь. Жестокость. Морали нет. Мучился. Сидел на собраниях и думал: чем эти партийцы лучше тех, других, против которых воевал? В тех было, может, больше жестокости, но меньше цинизма... Мы же задыхаемся от лицемерия. Ханжества. Весь мир это знает и боится. У нас ракеты далеко летают. И морали нет. Все я испытал на самом себе. Я все знаю. Всю гниль и обман. И могу теперь обо всем этом говорить. Как обманутый. Как потерпевший. Где-то как соучастник. Я не всегда голосовал "за", но я не голосовал "против". Я воздерживался. Или не приходил на собрание, где даже воздержание было бы "за". Теперь я свободен. Я могу всем смотреть прямо в глаза. Я не знаю еще, где Правда, но я знаю, где Ложь. Очень хорошо знаю!" Родившийся и выросший в Киеве, Виктор Некрасов стал политэмигрантом в середине 70-х. Дни свои он закончил в Париже - стоящем, право же, мессы. *** 9 ноября 1976 года десять украинских думающих тростинок, тоже однозначно определивших для себя, что есть Ложь, собрались в одной киевской квартире. С этой даты началась деятельность "Украинской общественной группы содействия выполнению Хельсинкских соглашений" - УХГ. Рождение сей правовой единицы, неподвластной существовавшим в государстве канонам, радостно приветствовалось бдящими органами: во время учредительной сходки в окно влетел булыжник, ранивший пожилую хозяйку. "Черную метку" властей собравшиеся посчитали свидетельством о рождении своего, непокорного официозу, чада. Вот фамилии смельчаков: М. Руденко, О.Бердник, Л.Лукьяненко, И.Кандыба, Н.Строката-Караванская, О.Мешко, М.Маринович, М.Матусевич, О.Тихий, П.Григоренко. Всех объединяла святая идея защиты естественного права человека - свободы оставаться личностью. Действуя в условиях постоянного террора, группа
просуществовала до 1981 г., когда вынужденно прекратила свою работу, однако,
в отличие от аналогичной Московской организации, не объявляла о
самороспуске. За 5 лет существования УХГ смогла выпустить несколько десятков
меморандумов, информационных бюллетеней, обращений и протестов, касающихся
прав человека в Украине и ряда международных событий. В феврале 1977 г. последовали аресты руководителей организации - писателя М. Руденко и учителя Олексы Тихого. Через месяц участь первопроходцев по делу разделили М. Маринович и М.Матусевич. Усердием властей за два года существования УХГ шесть из десяти ее отцов-основателей сменили красоту киевских бульваров на прелесть застенков. Следует отдать должное творческой жилке советских опричников. С 1979 года их борьба с инакомыслием обрела особое изящество - вместо идейного протеста в фабрикуемых делах замаячила уголовщина. С праведным гневом трудовой народ узнал, например, что М.Горбаль и В.Черновил предприняли каждый свою попытку изнасилования. О.Тихий и П.Розумный покусились на хранение оружия. П.Винс рутинно тунеядствовал. Уже попавшим за решетку сроки добавляли в неволе - так, злостными нарушителями лагерного режима оказались Я.Лесив, Ю.Литвин, В.Стрельцов, братья П. и В. Сичко. Любой здравомыслящий поймет: все обвинения членов диссидентской группы шились белыми нитками. Просто неуклюжая советская Фемида ничем иным не могла возразить такой форме возрождения Украины послевоенного периода. А состав УХГ оказался красочным. В нем были приверженцы
прямого национализма - С.Караванский, О.Попович, З.Красовский. Борцами за украинскую культурную самобытность являлись С.Шабатура и О.Бердник. К диссидентам "нового призыва" относились братья П. и В. Сичко, М. Матусевич и М. Маринович. В целом движение сопротивления Украины рубежа 80-х явилось квинтэссенцией предыдущих этапов национально-освободительной борьбы. Родившись под флагом сохранения родной культуры, оно приобрело идеологическую окраску, а затем дошло до фазы политической организации. Как Иоанн Предтеча в христианстве, киевская правозащитная группа возымела несомненное влияние на постановку политических мизансцен Украины в преддверии независимости. *** Организатором УНФ явился Дмитрий Квецько, выпускник Львовского университета. Размышления привели молодого учителя к выводу, что торжество национальных интересов его народа возможно лишь в условиях: 1. Государственной независимости Украины. Воплощение этих принципов автор посчитал выполнимым только путем революции, подготовить которую способна сильная подпольная структура. Соратниками революционера стали: - Зиновий Красивский - филолог, ранее репрессированный за
содействие УПА; Свою деятельность УНФ весной 1965 г. начал с издания журнала "Воля i Батькiвщина", печатавшегося в 6-ти экземплярах на пишущей машинке. Местом редакции избрали бункер в Карпатах, оборудованный еще ОУНовцами. Первый, невооруженный этап борьбы организация начала на идеологическом фронте. В конце 1965 года брошюры и листовки УНФ стали появляться в стенах Львовского университета, а также в городах и селах Ивано-Франковской и Львовской областей. Подрывную литературу находили в подъездах домов, на вокзалах и даже сплавленной по рекам в целлофановых пакетах. Украинский национальный фронт дерзнул даже направить "Меморандум ХХIII-му съезду КПСС", в котором изложил свои требования. Кроме того, считавший себя прямым наследником ОУН-УПА, в пятом номере "Волi i Батькiвщини" УНФ выступил с обстоятельной программой переустройства независимой Украины. Крамольная в те годы, сегодня эта программа видится здравой и обоснованной, а главное - искренне созданной во благо народа. Со временем подпольщики расширили свои ряды за счет Львовского филиала, в который вошли: - Мирон Мелень - работник культуры; Подпольную организацию с такими задачами, естественно, разгромили. Помог в этом "мил человек, землячок-стукачок". Впрочем, вряд ли можно было бы сохранить молчание в объятиях КГБ. Членом УНФ оказался и Д. Кочур, бывший солдат УПА, отсидевший свой срок. Нелегал разбросал полсотни листовок, но не в Донецке, как ему поручали, а в Новогродовке, где сам проживал. Его опознали, арестовали... И он заговорил. ...В ноябре 1967 г. дела обвиняемых рассматривала выездная сессия Верховного Суда. Процессы состоялись в Ивано-Франковске и Львове. Сроки, только разные, уготовили всем подсудимым. От 15-ти лет строгого режима (первые 5 - в тюрьме) с конфискацией имущества и последующей пятилетней ссылкой для организатора - до пяти лет усиленного режима для рядовых исполнителей. Все. Так перегной национальной истории пополнился еще несколькими, втоптанными в него, думающими тростинками. *** Вот они, люди двадцать первого века. Удастся ли им стать счастливее своих предшественников? И в глубине сознания кто-то, умудренный годами, негромко твердит моему сердцу: - Спокойней... спокойней. Все в порядке. Ничего не потеряно, пока есть выбор. И живет надежда.
Анатолий
Довбня
|